Отзывы санаторий красное озеро: Санаторий «Красное озеро» очень рекомендую для людей, думающих о здоровье — отзыв о Красное Озеро, Коробицыно, Россия

Видеообзор санатория

MATHERAN SANATORIUM — Обзоры специализированных курортов (Индия)

Чтобы избежать спешки в последний момент, мы забронировали Matheran Sanatorium по телефону, и человек по телефону попросил нас заплатить на 50% больше, чем было указано на веб-сайте… это может быть Администрация санатория увеличила плату, но не обновила информацию на сайте. Это так называемые санаторные сборы, которые теперь приравниваются к гостинице с хорошим звездным рейтингом только за проживание без основных удобств. Мы добрались до санатория, никого вокруг нас не нашлось, и через 10-15 минут мы смогли связаться с персоналом, который дал ключ от номера.Когда мы спросили о местонахождении, он просто упомянул, что нас всего двое, которые заботятся обо всех комнатах, поэтому сложно всем управлять. Номер был слишком старым, не обслуживался в течение длительного времени без основных удобств, таких как гейзер для горячей воды, и ожидание от персонала использования газового баллона с небольшой посудой для горячей воды. Это было так ужасно вечером, когда на улице не было света, и в очень уединенном месте с большим количеством обезьяньего шума, танцующего на крыше, а люди громко шумели рядом с вашей комнатой, что затрудняло пребывание в ней.Утром следующего дня у нас был план посетить точку восхода солнца рано утром, но мы поняли, что в ванной и туалете нет воды. Мы позвонили персоналу в офис в Мумбаи во второй половине дня и взяли номер мобильного телефона персонала санатория, так как его было трудно отследить, и чтобы связаться с ним, вам нужно позвонить по ЗППП. Справляясь с ним о нехватке воды, он мимоходом упомянул, что из-за протечки он перекрыл водопровод… кровать очень плохая… железная кровать выглядит очень старой с очень тонкими хлопчатобумажными материями, на которых практически невозможно спать, так как хлопок стал очень твердым, как куски камня внутри.У одной из кроватей не было ни одного стержня для поддержки вещей, когда я попросил дополнительные вещи, чтобы избежать провисания, поскольку ожидал, что у них нет лишних вещей, и положил картон, чтобы заполнить зазор стержня для поддержки вещей. Одеяло было настолько тонким, что в леденящий холод было бесполезно, и когда его попросили дать дополнительный ответ, они не дают дополнительного, даже если вы готовы заплатить дополнительные деньги…. так как у них есть фиксированное количество одеял для каждой комнаты… номер окрашены чуной, которая сходит с вашей одежды и рук. , туалеты + ванная комната с красным песком, который не чистят годами…. единственное, что хорошо, это то, что у него есть кухня с ограниченным набором посуды… и если газовый баллон закончился, вы можете не получить замену по той же причине… у них нет лишних… Это мой личный опыт и мнение только с намерением улучшить качество пребывания, когда вы берете приличную сумму за проживание, и на данный момент это должен быть последний вариант в Матеране, на который стоит рассчитывать.…

Раньше место назначения для больных туберкулезом, озеро Саранак еще место для оздоровления и отдыха

Более чем за столетие до того, как глобальная пандемия COVID-19 привела к резкой остановке путешествий, еще одно респираторное заболевание сделало небольшой городок в северной части штата Нью-Йорк известным на карте.Состоянием был туберкулез и городок Саранак-Лейк, расположенный в Адирондаке, менее чем в двух часах езды от канадской границы.

До того, как во второй половине XIX века в деревню приезжали больные туберкулезом в поисках лекарства, Саранакское озеро и его окрестности были популярным местом для любителей активного отдыха. «Этот район действительно был местом назначения для людей, которые искали отдыха — посещали дикую природу в качестве туристов, прежде чем люди приезжали в поисках здоровья», — говорит Эми Катания, исполнительный директор Historic Saranac Lake.

Это означало, что до тех пор, пока антибиотики не стали стандартным средством лечения туберкулеза в 1950-х годах, озеро Саранак тепло приветствовало как любителей активного отдыха, так и тех, кто искал лекарство от этой болезни.

Из великих лагерей в погоню за лекарством

До прибытия белых поселенцев коренные американцы использовали Адирондак для охоты и ловли. Молва об этом пышном районе штата распространилась, и к началу 1800-х годов район озера Саранак стал местом отдыха для богатых мужчин из Нью-Йорка, которые хотели охотиться, ловить рыбу и участвовать в других мероприятиях в дикой природе.Чтобы приспособиться к этому притоку, в середине 1800-х годов начали появляться различные формы жилья, в том числе отель Пола Смита, который открылся в 1859 году. Среди его самых известных гостей были Теодор Рузвельт и П.Т. Барнум.

Среди туристов, привлеченных к озеру Саранак, был доктор Эдвард Ливингстон Трюдо, врач из Нью-Йорка, который страдал от туберкулеза.Раньше он посещал дикие лагеря в этом районе, чтобы охотиться и ловить рыбу, и вернулся через несколько лет, в 1873 году, после того, как заболел, надеясь, что свежий горный воздух поможет ему вылечиться. Трюдо действительно восстановил свое здоровье и в 1876 году перенес свой дом и медицинскую практику на озеро Саранак.

В то же время многие богатейшие семьи Нью-Йорка начали приобретать роскошные загородные дома в Адирондаке, часто называемые Большими лагерями. Но туберкулез не делал различий по классу, и когда члены этих богатых семей заболевали этой болезнью, они бежали в свои Великие Лагеря, чтобы вылечиться.Согласно Катании, Трюдо лечил этих зажиточных больных туберкулезом летом, которое они проводили на озерах.

Несколько лет спустя, в 1884 году, когда Трюдо основал санаторий Adirondack Cottage Sanatorium (позже переименованный в санаторий Trudeau), некоторые из этих семей ответили взаимностью и стали одними из первых спонсоров его учреждения. Его первыми пациентами были две сестры из Нью-Йорка, которые работали на фабрике до того, как заболели туберкулезом. Их лечили в однокомнатном коттедже под названием «Красный», который стоит до сих пор.И хотя вместимость санатория быстро росла, больных всегда было больше, чем палат.

«Люди пытались попасть в санаторий Трюдо, который никогда не был достаточно большим, чтобы вместить всех», — говорит Катания. «Таким образом, они также останавливались в местных домах, в лагерях и других санаториях, выросших в этом районе». Озеро Саранак быстро стало одним из самых популярных мест для больных туберкулезом в стране.

Путеводитель по туберкулезу и туризму

К 1920-м годам Саранак-Лейк превратился в успешный оздоровительный курорт, но он также подвергся стигматизации из-за большого количества людей, больных туберкулезом, живущих в городе или посещающих его. Однажды Катания взяла интервью у женщины, которая выросла в одном из близлежащих Великих лагерей. Во время интервью женщина поделилась, что, когда она и ее семья ехали в поезде из Нью-Йорка, ее мать говорила им прикрывать рот носовым платком, когда они проезжали через озеро Саранак.Точно так же некоторые богатые семьи и отдельные лица, владевшие Великими лагерями, редко приезжали в город. «Если они по какой-то причине приезжали в город и им нужно было поесть где-нибудь в деревне, они приносили столовое серебро с собой, потому что боялись микробов», — говорит Катания.

Чтобы обеспечить безопасность жителей и успокоить посетителей, Саранак-Лейк одним из первых принял меры общественного здравоохранения, например, запретил плевки на тротуарах. «Людям приходилось использовать емкости для мокроты с прокладками, в которые они сплевывали», — объясняет Катания.«Общество здравоохранения приходило каждую ночь, собирало мокроту с этих вкладышей и сжигало их. Это было частью системы поддержания чистоты в городе».

Даже несмотря на то, что богатые избегали озера Саранак, в бурные 20-е годы в городе по-прежнему наблюдался бум экономики благодаря притоку больных туберкулезом, которые продолжали приезжать сюда для лечения и выздоровления. В этот момент, по словам Катании, местные жители решили, что может быть выгодно расшириться и для других категорий туристов.Эта стратегия включала открытие ряда отелей, в первую очередь отеля Saranac, который открылся в 1927 году и является единственным сохранившимся до сих пор.

В отличие от других жилых помещений в этом районе, которые сгорели дотла, отель Саранак был построен из кирпича. «Они действительно позиционировали себя как городской отель, а также отель, построенный из стали и бетона, поэтому он был пожаробезопасным», — говорит Дэвид Роедель, директор по развитию компании Roedel, которой принадлежит отель Saranac. Отель был стратегически расположен на главной улице в центре города, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожного вокзала.Хотя поначалу это имело смысл, когда автомобили стали более распространенным видом транспорта, гости отеля стали переселяться в мотели и другие варианты размещения за пределами центра города.

Больные не допускаются

Первая реклама отеля Saranac описывает отель как «современный, пожаробезопасный, 100 номеров, 100 ванн, без инвалидов, европейский план». В то время как огнеупорная конструкция и ванные комнаты, примыкающие к каждому номеру, безусловно, привлекали внимание, сегодня бросается в глаза указание о том, что «никаким инвалидам» не разрешается останавливаться в отеле.

«Я думаю, что отель Saranac пытался открыть для себя другой рынок в деревне, — говорит Катания. «На Саранак-Лейк приезжало много людей, которые сами не были больны. Это были члены семей больных людей, торговцы или люди, которые поставляли товары для различных предприятий в городе, которые обслуживали пациентов. Идея заключалась в том, чтобы открыть комнаты, чтобы люди, которые не больны, чувствовали себя комфортно в них».

Кроме того, отель Saranac был спроектирован как современный городской отель, который можно найти в любом крупном городе Соединенных Штатов, но расположенный в маленьком городке в Адирондаке.«В нем были все эти современные удобства, такие как 100 ванн на 100 комнат, которые в то время были очень чужды», — говорит Родель. Учитывая выгодное расположение отеля в центре города, на первом этаже разместилось около 25 небольших предприятий, в том числе магазин одежды, цветочный магазин, аптека, парикмахерская, кафе и автомат с газировкой, которые обслуживали как местных жителей, так и путешественников.

Хотя на первом этаже отеля Саранак располагалось множество магазинов, регистрационная стойка располагалась на втором этаже здания.Согласно местным преданиям, это было сделано в качестве меры предосторожности, «потому что они хотели, чтобы регистрация проходила вдали от уровня улицы и подальше от «болезни», — говорит Родель. «И поэтому гости отеля регистрировались на втором этаже, а затем шли в свои номера, что, я думаю, было уникальным аспектом отеля». Бальный зал отеля и Большой зал также были расположены на втором этаже по той же причине: это позволяло гостям чувствовать себя отделенными и в безопасности от туберкулезных больных, которыми был известен город.

«Идея заключалась в том, чтобы открыть комнаты, чтобы люди, которые не больны, чувствовали себя комфортно в них».

Отель Saranac — прекрасный пример городского отеля нового типа того периода, который обслуживал средний класс. Хотя у них были относительно небольшие номера, доступные по разумной цене, в отелях также были большие бальные залы и другие общественные места, которые давали гостям ощущение проживания в элитном отеле. Большой зал на втором этаже был смоделирован по образцу палаццо Даванцати 14-го века во Флоренции, Италия, и украшен замысловатыми деревянными изделиями и произведениями искусства, которые были восстановлены в мельчайших деталях.

Саранак сегодня

Несмотря на первоначальную политику «инвалидов нет», отель «Саранак» и туберкулез неразрывно связаны. Отель был спроектирован архитекторами Уильямом Х. Скоупсом и Морисом Фойстманном, двумя бывшими больными туберкулезом Трюдо, которые приехали на озеро Саранак, чтобы вылечиться. Скоупс и Фойстманн специализируются на проектировании санаториев, больниц и Великих лагерей, а также отвечают за некоторые из более крупных зданий на озере Саранак, особенно рядом с санаторием Трюдо.

Близость Саранак-Лейк к Канаде и, следовательно, нелегальный алкоголь сделали его популярным местом для вечеринок в 1920-х годах. На самом деле, ходили слухи, что в подвале отеля Saranac есть спикизи, хотя Родель говорит, что в процессе реставрации не было обнаружено никакого определенного места.

После краха фондового рынка в 1929 году меньше людей могли путешествовать в свободное время. «Когда разразилась Великая депрессия, хотя индустрия [туберкулеза] продолжалась в Саранак-Лейк, там не было такого же туризма», — говорит Катания.Несмотря на то, что во время зимних Олимпийских игр 1932 года в соседнем Лейк-Плэсиде отель Saranac был забронирован на пять месяцев, он так и не стал финансово успешным. За эти годы он много раз переходил из рук в руки и в конце концов пришел в упадок. Компания Roedel приобрела этот отель в 2013 году, и после нескольких лет масштабной исторической реставрации отель Saranac вновь открылся в январе 2018 года и с тех пор снова принимает гостей.

У меня была возможность остановиться в отеле вскоре после его открытия, и мне понравилось проводить время, бродя по узким коридорам и исследуя роскошный Большой зал и бальный зал на втором этаже.Еще до того, как я узнал об истории отеля, меня тянуло к общим помещениям на втором этаже — как и задумывали архитекторы. Хотя стойка регистрации теперь находится на первом этаже, когда вы входите, первоначальная концепция аркады была возвращена в виде Academy & Main, кураторской коллекции товаров, созданных сообществом. На противоположной стороне оригинальной аркады находится гриль-бар Campfire Adirondack Grill + Bar, который служит рестораном как для местных жителей, так и для гостей отеля, так же как и оригинальная кофейня в здании и фонтан с газированной водой.

Сегодня озеро Саранак само по себе является местом назначения, а также центром активного отдыха в Адирондаке. Посетители могут познакомиться с местной историей в музее-лаборатории Саранак, который находится в том же квартале, что и отель Саранак.

Хотя отель временно закрыт из-за вспышки COVID-19, Родель надеется, что свежий воздух и природные пейзажи снова привлекут людей в этот район, когда мы возобновим путешествие. Он говорит: «Теперь мне интересно, когда мы выберемся из этого ада, собираются ли люди отправиться в такие места, как Адирондак, чтобы сбежать после того, как они так долго застряли в своей квартире или доме и жаждут снова насладиться природой.

Норваль Морриссо | Art Canada Institute

Норвал Морриссо (1931–2007) многими считается Mishomis или дедушкой современного искусства коренных народов Канады. Его жизнь стала сенсацией в газетах и ​​документальных фильмах, а его уникальный художественный стиль раздвинул границы визуального повествования. Создатель художественной школы Вудленд и видный член Индийской группы семи, Морриссо наиболее известен тем, что использует в своих работах яркие цвета и изображает традиционные истории, духовные темы и политические послания.

Ранние годы

Художник Анисинаабе Норваль Морриссо родился в 1931 году, когда коренные народы Канады были изолированы в заповедниках, вынуждены посещать школы-интернаты и им запрещали заниматься традиционными церемониальными действиями. Он был старшим из пяти детей, рожденных Грейс Терезой Нанаконагос и Абелем Морриссо, и, в соответствии с традицией Анисинаабэ, его отправили жить к бабушке и дедушке по материнской линии в заповедник Сэнд-Пойнт на берегу озера Нипигон, Онтарио.Там Морриссо узнал истории и культурные традиции своего народа от своего деда Моисея Потана Нанаконагоса, шамана, обученного в духовной традиции Мидевивин. От своей бабушки Вероники Нанаконагос он узнал о католицизме.

В возрасте шести лет Морриссо был отправлен в школу-интернат, часть системы образования, созданной правительством Канады в 1880-х годах. Школы-интернаты, которые действовали до последних десятилетий двадцатого века, насильственно отделяли детей коренных народов от их семей и запрещали им признавать свою культуру или говорить на своих традиционных языках. В школе-интернате для индейцев Святого Иосифа в Форт-Уильяме, Онтарио, Морриссо столкнулся с сексуальным и психологическим насилием, которое оставило у него глубокие эмоциональные шрамы.Проучившись два года в школе Св. Иосифа и еще два года в другой соседней школе, он вернулся в Сэнд-Пойнт, чтобы поступить в государственную школу в соседнем Бердморе.

Морриссо бросил школу в возрасте десяти лет, потому что, по словам куратора Грега Хилла, «Морриссо не был похож на других детей в его сообществе. Молодой художник предпочитал проводить время в компании старших, слушая и учась, или рисуя в полном одиночестве.Морриссо интересовался местными петроглифами и изображениями берестяных свитков, но так и не получил формального художественного образования. Он хотел рисовать вещи, о которых слышал или видел, например, священного медведя, явившегося ему в видении, или духовных существ, таких как Мичипиджиу или Тандерберд, нарисованных на скалах, но члены общины и родственники отговаривали его, так как Культурные протоколы Анисинаабэ запрещают делиться этими церемониальными знаниями. Когда он не рисовал, Морриссо проводил время на рыбалке, охоте, ловле ловушек, сборе ягод, а также на рубке балансовой древесины и строительстве дорог.В раннем подростковом возрасте он также начал употреблять алкоголь.

В девятнадцать лет Морриссо тяжело заболел. Его семья устроила церемонию исцеления, во время которой он получил имя «Мискваабик Анимиики» (Медный Громовержец). Морриссо объяснил: «Это было очень, очень мощное новое имя; и это вылечило меня». Однако, когда ему было около двадцати трех лет, Морриссо заболел туберкулезом и был отправлен в санаторий в Форт-Уильям. Там он познакомился с Гарриет Какегамик, пациенткой из отдаленной северной общины кри заповедника Сэнди-Лейк.Они поженились в конце 1950-х и жили в Бердморе, где Морриссо стал уделять больше времени своему искусству. Он рисовал на корзинах из бересты, сделанных его свекровью Патрисией Какегамич, и на других предметах.

Начинающий художник

Как и многие молодые художники, Норваль Морриссо зарабатывал недостаточно, чтобы жить. Примерно в 1958 году он нашел работу на золотом руднике и вместе с Харриет переехал в Коченур, недалеко от Ред-Лейк, Онтарио. Там он познакомился с доктором Джозефом Вайнштейном, врачом, получившим художественное образование в Париже, где у него установились связи с европейской сценой современного искусства.Жена Джозефа, коллега-художник Эстер Вайнштейн, вспоминала посещение McDougal’s, местного универсального магазина, где «к моему удивлению, я увидела эти две очень необычные картины [в том числе Без названия (Трансформация Тандерберда) , c. 1958–60], стоя на полу». Эстер Вайнштейн попросила владельца магазина Фергуса Макдугала пригласить художника к себе домой. Без названия , c. 1958 год, относящийся к тому же периоду, может быть второй картиной, на которую она намекала.

Когда несколько дней спустя Морриссо постучал в дверь Вайнштейнов с картинами на продажу, пара быстро приняла его, и он провел много часов, читая их книги по искусству и обсуждая с ними искусство.Историк искусства Рут Б. Филлипс отмечает, что доктор Вайнштейн снабжал Морриссо высококачественными художественными принадлежностями, такими как бумага и гуашь, и поощрял его считать себя профессиональным художником «в западном смысле, а не производителем туристических сувениров». ». Этот случайный союз между коренным жителем и космополитической парой явно познакомил Морриссо с более широким пониманием искусства, которое его вдохновило.

Ранние работы Морриссо также поддерживал Селвин Дьюдни, антрополог и художник, который делал записи пиктограмм в этом районе. В 1960 году констебль местной полиции Боб Шеппард, находившийся на острове Маккензи, недалеко от Кошенура, написал своему другу Дьюдни и предложил ему встретиться с Морриссо.Эти двое были представлены в 1960 году, и, как и Вайнштейны, Дьюдни разделял с Морриссо его интерес к современному искусству, включая мексиканскую фреску Диего Риверы (1886–1957), сюрреалистическое искусство Сальвадора Дали (1904–1989) и работы такие художники, как Пабло Пикассо (1881–1973) и Анри Матисс (1869–1954). Однако, в отличие от Вайнштейнов, Дьюдни изначально поощрял Морриссо работать с традиционными материалами, такими как береста и кожа, хотя он также поддерживал ранние эксперименты художника с маслом.Он также, вероятно, подтолкнул Морриссо подписать свою работу слоговым письмом Кри, алфавитом, который Морриссо выучил от своей жены. Морриссо, в свою очередь, поделился своими культурными знаниями о наскальном искусстве с Дьюдни, который изучал эту тему и писал на нее. Их переписка дает представление о цели Морриссо по обучению канадцев искусству и культуре коренных народов. Позже Дьюдни призвал Морриссо записать серию историй, объясняющих образы в его искусстве, в результате чего была написана книга под редакцией Дьюдни под названием Legends of My People: The Great Ojibway .

Примерно в 1958 году Морриссо также был представлен Сьюзан Росс (1915–2006), граверу и художнице из Тандер-Бей, которая делала наброски в районе Коченура и специализировалась на рисовании портретов местных коренных народов в постимпрессионистском стиле. Они подружились, и Морриссо стал зависеть от Росса в плане предметов искусства и ответов на его вопросы об искусстве.Морриссо отправлял свои картины Росс на поезде из Ред-Лейк в Тандер-Бей, и он полагался на нее, чтобы продать их. На выручку от этих продаж Росс купил художественные принадлежности Морриссо, а также магнитофон, чтобы лучше записывать истории об Анисинаабэ, рассказанные его старейшинами. Их переписка показывает растущую уверенность Морриссо в своей роли художника и его растущее понимание европейских концепций искусства.

Распространение слухов об искусстве Морриссо.Росс обсудил это с владельцем галереи из Торонто Джеком Поллоком, который затем планировал разыскать Морриссо во время поездки в Бердмор в 1962 году, чтобы провести семинар по живописи, спонсируемый правительством Онтарио. Позже Поллок объяснил, что к нему подошел Морриссо. Описывая Морриссо как странного художника, не имеющего художественных связей и живущего изолированно, Поллок отметил, что он был заинтригован увиденными картинами и рисунками из-за их «уникального ощущения пространства» и «непринужденной и плавной» композиции.«Я знал, что Морриссо был художником с видением, — писал он позже, — и тут же решил, что покажу им [картины] в Торонто».

Коммерческий успех

Выставка работ Норваля Морриссо в 1962 году в галерее Поллока в Торонто стала первым случаем, когда художник из числа коренных народов показал работу в галерее современного искусства в Канаде, и средства массовой информации приветствовали дебют как новое развитие канадского искусства.Все картины были проданы в первый же день, а выставка мгновенно сделала Морриссо знаменитым художником и общественным деятелем.

Однако успех был неоднозначным: как творчество Морриссо, так и его личная жизнь подвергались тщательному анализу. Его искусство получило смешанные отзывы, расцененные критиками как современное, примитивное или сочетание того и другого, а самого Морриссо представляли как художника-легенды, в соответствии с образами «воображаемого индейца», «благородного дикаря», и «Голливудский индеец», продвигаемый популярной культурой.Это стереотипное отношение было сформировано глубоко укоренившимися колониальными взглядами и имело мало общего с Морриссо как личностью или художником. Проницательно Морриссо бросил вызов этим концепциям: он попытался взять на себя ответственность за историю своей жизни, бросив вызов интервьюерам и критикам. Например, в номере Toronto Star в 1975 году он ответил на вопрос искусствоведа Гэри Майкла Долта о пристальном внимании СМИ к его личной жизни:

Я устал слушать про Норвала-пьяницу, Норвала с похмелья,

Норвал в тюрьме, Норвал разрывается на части своей верностью как христианству, так и старым индейским обычаям…. Они говорят об этом замученном человеке, Норвале Морриссо — меня не пытают. Я прекрасно провел время. Когда я пил. Теперь, когда я не пью. У меня было чудесное время в моей жизни.

Эта попытка дала неоднозначные результаты, так как в сообщениях прессы его проблемы обычно описывались как разглагольствования.

Тем не менее, картины Морриссо начали привлекать внимание в художественных кругах, а его успех вызвал интерес к работам других художников из числа коренных народов Канады.Коллекционеры начали более серьезно относиться к современному искусству коренных народов, и хотя Морриссо все еще жил в Бердморе с Харриет и их растущей семьей, он начал ездить в Торонто, чтобы продавать свои работы дилерам и договариваться о новых комиссионных. Он часто полагался на арт-дилеров, политиков и государственных служащих, которые помогали ему в его усилиях по продвижению своей работы. В 1965 году Фонд Гленбоу в Калгари приобрел одиннадцать работ Морриссо, в том числе Jo-Go Way Moose Dream , c.1964 год, показан здесь. Эта значительная продажа привела к большему количеству выставок, в том числе одной в Музее Квебека (ныне Национальный музей изящных искусств Квебека) в Квебеке в следующем году, что свидетельствовало о растущем национальном интересе к творчеству художника.

Вскоре после выставки в Музее Квебека Морриссо стал одним из девяти художников из числа коренных народов, которым было поручено создать работу для павильона индейцев Канады на выставке Expo 67 в Монреале. На его крупномасштабной внешней фреске были изображены медвежата, которых кормит Мать-Земля, и когда организаторы выразили обеспокоенность по поводу этого неортодоксального изображения, Морриссо решил покинуть проект, а не подвергнуть цензуре свой рисунок.Фреска была изменена и завершена его другом и коллегой-художником Карлом Рэем (1943–1978). Однако через эту комиссию Морриссо познакомился с Гербертом Т. Шварцем, консультантом павильона Экспо, антикваром и владельцем Galerie Cartier в Монреале. Шварц призвал Морриссо проиллюстрировать восемь традиционных легенд об Анисинаабе, которые он опубликовал как Windigo and Other Tales of the Ojibways (1968).

Шварц также организовал первую международную выставку Морриссо. На основе персональной выставки, состоявшейся в галерее Cartier в 1967 году, некоторые работы отправились в Художественную галерею Ньюпорта, в Ньюпорт, Род-Айленд, в 1968 году, а затем в галерею Святого Павла в Сен-Поль-де-Ванс на юге. Франции в 1969 году.Эта выставка, проходившая в районе, населенном современными европейскими художниками, такими как Пабло Пикассо (1881–1973) и Марк Шагал (1887–1985), повысила авторитет Морриссо как художника и упрочила его международную репутацию. Именно тогда он стал широко известен как «Пикассо с Севера», именно так Шварц рекламировал Морриссо на афишах, рекламирующих французскую выставку.

Десятилетие Морриссо

1960-е сделали Норвала Морриссо выдающимся современным художником из числа коренных народов Канады, и вскоре он стал защитником начинающих художников. В 1971 году художница Дафна Оджиг (р. 1919), владевшая Odjig Indian Prints of Canada Ltd., открыла небольшой одноименный магазин на Дональд-стрит в Виннипеге, который стал местом сбора художников, работающих на художественной сцене коренных народов. Затем Оджиг основал Professional Native Indian Artists Inc. (PNIAI), которая стала известна как Indian Group of Seven, для продвижения и поддержки художников из числа коренных народов по всей Канаде и изменения общественного мнения о них.В 1974 году Оджиг расширила свой магазин и открыла галерею «Новый склад», где на первой выставке ПНИАИ было представлено более двухсот работ. В то время работы художников из числа коренных народов демонстрировались в музеях антропологии или мифологизировались как «сувенирное» искусство, а не выставлялись в основных художественных галереях. PNIAI, ключевым членом которой был Морриссо, был представлен на выставках в Виннипеге, Монреале и Лондоне, Англия.

Морриссо вместе со своим шурином Джошимом Какегамиком (1952–1993) и другим членом PNIAI Карлом Рэем (1943–1978) работали над повышением осведомленности об искусстве коренных народов, принимая участие в серии образовательных семинаров, организованных Онтарио. Департамент образования местных школ и общественных клубов на северо-западе Онтарио.На этих семинарах Морриссо и его коллеги-художники познакомили начинающих художников из числа коренных народов с их подходами к живописи и рисунку, продемонстрировав форму визуального повествования.

Примерно в то же время трое шуринов Морриссо, Генри, Джошим и Гойс Какегамич, основали кооператив Triple K в Ред-Лейк, Онтарио. Это была компания по производству шелкографии, призванная дать художникам из числа коренных народов контроль над создаваемым ими искусством и доступ к новой коренной и основной аудитории.Морриссо также начал заниматься графикой, распространяя гравюры гораздо шире, чем свои картины, и тем самым укрепляя художественное движение, построенное вокруг его художественного словаря.

Морриссо как современного художника продолжало сбивать с толку музейное учреждение в Канаде.В 1972 году, когда Королевский музей Онтарио (ROM) в Торонто приобрел одиннадцать картин Морриссо, его куратор по этнологии доктор Эдвард Роджерс признал, что музей впервые приобрел современные картины. Музей Гленбоу в Калгари и Музей цивилизации (ныне Музей истории) в Гатино также приобрели работы Морриссо, но, как и ROM, не знали, куда их поместить. Морриссо обратил внимание на то, насколько трудно современным художникам из числа коренных народов добиться серьезного отношения к своим работам на канадской арт-сцене.

Хотя этот период был периодом огромной творческой продуктивности, Морриссо продолжал бороться с алкоголизмом, который преследовал его с юности. В 1973 году он был арестован за пьянство в общественном месте и на шесть месяцев заключен в тюрьму в Кеноре, Онтарио. По иронии судьбы, это было очень трудолюбивое время для художника, так как ему предоставили дополнительную камеру для использования в качестве художественной студии и дали много времени для рисования. Находясь в тюрьме, Морриссо создал серию набросков на бумажном полотенце, в том числе «Переселение человеческой души в иное существование» , 1972–73, и такие заслуживающие внимания картины, как «Индийский Иисус Христос» , 1974.После освобождения Морриссо стал героем двух документальных фильмов Национального совета по кинематографии Канады: «Цвета гордости» (1973) и «Парадокс Норвала Морриссо » (1974). Хотя фильмы отражают ассимиляционистское движение того времени, которое было направлено на уничтожение культурной самобытности коренных народов, они также повысили авторитет Морриссо в Канаде и подготовили почву для значительного общественного признания.

Эканкар: новая духовность

С самого начала своей карьеры Норваль Морриссо использовал в своем творчестве сильные анисинаабские и христианские темы; однако в середине 1970-х он начал проявлять более личную гибридную духовность. В этот период Морриссо продолжал работать с арт-дилером Джеком Поллоком, чья помощница Ева Куан познакомила его с духовным движением Эканкар.Это учение сочетает в себе восточные духовные традиции Индии и Китая, и Морриссо прежде всего интересовался двумя специфическими аспектами: астральными путешествиями и духовным светом. «Благодаря Эканкару Морриссо развивает словарный запас для своего шаманизма», — писал Грег Хилл, и это правда, что Морриссо вскоре начал изображать из себя художника-шамана, выходящего за рамки строгих протоколов культуры Анисинаабэ.

Летом 1978 года Морриссо, давно очарованный британской королевской семьей (он назвал свою старшую дочь Викторией), купил фарфор и серебряный чайный сервиз в Торонто и рассказал своему арт-дилеру, что он мечтал устроить чаепитие в стиле Букингемского дворца.Поллок ухватился за возможность продать эту идею и отправил группу коллекционеров произведений искусства, искусствоведов, журналистов и друзей в Бердмор на это мероприятие. Морриссо исполнял для своих гостей роль шамана, ведя церемонию окуривания и подавая черничный чай. Вечеринка, как и исследование Эканкара, казалось, побудила Морриссо публично заявить о себе как о художнике-шамане и привела к созданию произведений искусства, в которых смешались учения Анисинаабэ и Эканкара. Это был путь, которым Морриссо будет следовать до конца своей карьеры.

Той осенью Морриссо был награжден Орденом Канады в знак признания его вклада в канадское искусство. Ранее он был награжден медалью столетия Канады в 1968 году и стал членом Королевской канадской академии искусств в 1973 году, но эта честь укрепила его репутацию художника национального и международного уровня. Выставка под названием Art of the Woodland Indian в недавно созданной коллекции канадского искусства МакМайкла в Клейнберге, Онтарио, также включала резиденцию художника в хижине Тома Томсона на территории галереи, где Морриссо рисовал, а также встречался с посетителями.Это было доказательством того, что Морриссо плыл по течению и был признан значительной силой в искусстве коренных народов.

Укрепление своего наследия

К 1980-м годам стало ясно, что Норваль Морриссо вдохновил новое поколение художников. Выставка, организованная Томом Хиллом и Элизабет Маклюэн в 1984 году в Художественной галерее Онтарио в Торонто, поместила работы Морриссо среди произведений, созданных более крупной группой художников, включая Дафну Оджиг (р. 1919), Карл Рэй (1943–1978), Джошим. Какегамич (1952–1993), Рой Томас (1949–2004) и Блейк Дебассиж (1956 г.р.), которые стилистически последовали примеру Морриссо, чтобы создать свои собственные уникальные выражения.Шоу под названием « Норвал Морриссо и появление создателей изображений » прославляло значение Морриссо как художника и первопроходца художественного движения под названием «Школа Вудленда». Работа Сола Уильямса (р. 1954) Homage to Morrisseau , 1979–80, которая была представлена ​​на обложке каталога выставки, ясно иллюстрирует, насколько важным для группы был визуальный словарь Морриссо.

В начале 1987 года работа Морриссо была отмечена в рамках серии групповых художественных мероприятий с участием других художников из числа коренных народов, таких как художник кри из Саскачевана Аллен Сапп (род.1928). Его искусство также появилось на персональной выставке в Санта-Барбаре, штат Калифорния, организованной канадским актером Джоном Верноном. За это время артист, несколько лет бывший трезвым, снова запил. В марте его обнаружили живущим на улице в центре Ванкувера. Пресса набросилась на эту историю: большую часть месяца Морриссо был на первых полосах новостей, поскольку репортеры наметили взлеты и падения его несчастья. Когда Морриссо выздоровел и снова начал рисовать, пресса не проявила особого интереса.

В 1989 году Морриссо участвовал в важной международной художественной выставке в Центре Жоржа Помпиду в Париже, приуроченной к двухсотлетию Французской революции. Magiciens de la Terre , курируемый Жаном-Юбером Мартином, включал в себя сто современных произведений искусства: пятьдесят западных художников и пятьдесят незападных художников. Это была попытка противодействовать этноцентрической практике большинства выставок того времени, но с тех пор ее презирают как одну из последних выставок, обрамляющих искусство коренных народов дискурсом примитивизма.Тем не менее, участие в выставке стало важной вехой в карьере Морриссо.

Спустя более десяти лет Морриссо, стареющий и страдающий болезнью Паркинсона, исчез из поля зрения, поскольку интерес к его работе угас. Однако все изменилось, когда Национальная галерея Канады организовала выставку произведений Морриссо в 2006 году. Это была первая ретроспектива современного художника из числа коренных народов, когда-либо проводившаяся в галерее, она возродила интерес к искусству Морриссо и изменила представление публики о его значение для истории канадского искусства.Поскольку большая часть работ Морриссо была разбросана по частным и государственным коллекциям, многие канадцы никогда не видели его картин и уж точно никогда не видели столько его ключевых произведений в одном месте одновременно. Морриссо наслаждался вниманием на открытии в Оттаве и последующих местах, поскольку выставка путешествовала по Канаде и Соединенным Штатам. В следующем году, 2 декабря 2007 года, Морриссо умер от осложнений, связанных с болезнью Паркинсона, оставив нетронутым свое наследие как Mishomis , или дедушку современного искусства коренных народов Канады.

описание, расположение, отзывы и цены

Санаторий «Красный Бор» расположен в живописном месте недалеко от старинного русского города Смоленска. Он стоит среди вековых елей и сосен, белоснежных берез и могучих дубов. Зимой и летом здесь все буквально пронизано незабываемой сказочной красотой природы.

Микрорайон

Санаторий «Красный Бор» (Смоленская область) расположен у озера Ключевое. Есть благоустроенный пляж, дежурный медицинский пункт. Для верующих людей сделана специальная купель, которая используется для службы воды. Напротив главного входа в санаторий в лесопарковой зоне расположен спортивно-оздоровительный комплекс «Смена» с бассейном, теннисными кортами, волейбольной площадкой, баней и баней. В ста метрах от санатория находится спа-центр «Веранда» с прекрасным рестораном.А в восьми километрах стоит древний город на семи холмах, «ключ» к Москве, форпост земли русской – Смоленск.

общая информация

Санаторий г. Смоленска «Красный Бор» — крупное лечебно-профилактическое учреждение для лечения детей, подростков и взрослых, страдающих заболеваниями органов дыхания, сердечно-сосудистой и эндокринной систем, неврологической патологией. Оздоровительный центр может принять одновременно 540 человек. Санаторий Смоленск «Красный Бор» постоянно расширяет и обновляет лечебно-диагностическую базу.Так, в мае 2002 года здесь открылась современная водолечебница, соответствующая всем мировым стандартам. Он оснащен эффективным оборудованием по последним достижениям санаторно-курортного дела. Спортивно-оздоровительная программа проводится в соответствии с учетом контингента больных и туристов. В санатории используется индивидуальная система питания по предписанным диетам. Медицинский персонал имеет высокую квалификацию. Врачи этого учреждения регулярно участвуют в научно-практических конференциях регионального и международного уровня.Санаторий «Красный Бор» (отзывы специалистов это подтверждают) обеспечивает высокий уровень лечения больных, эффективность которого составляет более 98 процентов. Это учреждение работает совместно со специалистами диспансера и учеными Смоленской государственной медицинской академии.

Проживание и экскурсии

Санаторий Смоленск «Красный Бор» располагает комфортабельными одноместными и двухместными номерами, также есть люксы и полулюксы. В спальных корпусах, административном корпусе, столовой современная техника (холодильники, телевизоры и т.) и установлена ​​мебель. На территории санатория есть детская площадка-городок. С целью разнообразия досуга отдыхающим предлагаются экскурсии для ознакомления с местами памяти и достопримечательностями древнего города Смоленска.

Инфраструктура

Для отдыхающих и больных на территории санатория имеются библиотека, спортивный зал, лекционный зал и киноконцертный зал, расположенные в Доме культуры, игровая комната с настольными играми (шахматы, шашки , лото, нарды, домино), столы для пинг-понга, музей архивных документов, фото из истории учреждения.В летний период для гостей представлены танцы, баскетбол, волейбол.

На территории санатория есть охраняемая круглосуточная стоянка для автомобилей, а также микроавтобусов и автобусов.

Оздоровление

Санаторий Смоленск «Красный Бор» функционирует более пятидесяти лет. За этот период учреждение прошло очень сложный путь от обычного дома отдыха до крупной здравницы. Сегодня это современное учреждение, способное обеспечить профессиональное лечение и реабилитацию приезжающих сюда пациентов.В местной водолечебнице двенадцать ванн, две установки для подводного массажного душа, кабинет иглорефлексотерапии, лечебный бассейн, мини-сауна «Кедровая здравница». Есть залы для водолечения и спелеотерапии. Последний представляет собой соляную шахту и работает в разных температурных условиях.

В санатории работает опытный инструктор, который совместно со специалистом ЛФК подбирает для пациентов индивидуальные двигательные комплексы, включающие утреннюю гигиеническую гимнастику, терренкур, дозированную ходьбу, индивидуальные и групповые занятия в тренажерном зале.Отдыхающие получают кислородные коктейли, ингаляции травами, аэроионотерапию, чаи с успокаивающими травяными сборами, сухие углекислые ванны, магнито-инфракрасно-лазерную терапию сердечной мышцы, массаж шеи, иглорефлексотерапию, лимфодренаж.

Медицинский персонал

Санаторий г. Смоленска «Красный Бор» предлагает своим пациентам консультации специалистов: психотерапевта, невролога и физиотерапевта. Здесь проводят исследования свертываемости крови, липидограммы, холтеровское мониторирование АД и ЭКГ, УЗИ мочевого пузыря, почек и надпочечников, брюшной полости.Контроль за ходом лечения осуществляют заведующий отделением, функциональный диагност, лечащий врач — специалисты высшей категории. Динамическое наблюдение, а также лечение проводят высококвалифицированные врачи: педиатр, кардиолог, ЛОР, терапевт, стоматолог, физиотерапевт, специалист по функциональной диагностике, диетолог, психотерапевт, невролог, лаборант техник и средний медицинский персонал.

Большое значение для успешной работы имеет слаженность коллектива санатория, которым руководит опытный руководитель Бурчак Н.П.

Санаторий Красный Бор (Смоленск): цены

В здравнице действуют индивидуальные программы оздоровления пациентов, соответственно каждый получает свой набор лечебных процедур, поэтому сроки пребывания в учреждении могут варьироваться. Кроме того, цена будет отличаться в зависимости от условий проживания. Например, при проживании в одноместном номере стоимость путевки на 24 дня составит 35 тысяч рублей, а при проживании в номере люкс – 59 тысяч рублей.

Санаторий «Красный Бор» (Смоленск): отзывы

Отзывы об отдыхе в этом санатории очень разнообразны, они отражают как плюсы, так и минусы этого лечебного учреждения.Для начала остановимся на преимуществах санатория. Большинство посетителей отмечают высокий уровень медицинского обслуживания, оздоровительных процедур. Кроме того, многие отмечают отличные экскурсионные программы и отдых в целом. А вот среди недостатков большинство пациентов называют плохие бытовые условия: инфраструктура санатория соответствует 60-70 годам прошлого века, тесные комнаты, маленькие санузлы, обстановка в помещениях оставляет желать лучшего, бытовая техника морально устарела. , территория санатория неухоженная, заросшая травой, Даже не в капитальном ремонте, а в сносе и строительстве новых, в некоторых номерах разбиты окна, из стен торчат электрические провода, сантехника не работает, подъезд сломаны двери и многое другое.Много негативных отзывов и о питании, которые можно обобщить в том, что больные часто выживают благодаря продуктовому магазину, расположенному на территории санатория. Кроме того, некоторые посетители жалуются, что номера дают незнакомым людям, не проходящим лечение в этом учреждении, такие жильцы часто приходят сюда с развлекательными целями, ведут себя шумно, употребляют алкоголь, фейерверки и мешают больным отдыхать.

И наконец

Согласно официальной информации, которую администрация здравницы распространяет в Интернете и рекламных буклетах, отдых и лечение в санатории оставит незабываемые впечатления, а также заряд бодрости и положительных эмоций на год вперед, в который впервые вам обязательно захочется вернуться в Красный Бор.. Однако, по отзывам больных, вырисовывается совершенно иная картина. Правда, справедливо будет сказать, что в большинстве отзывов говорится о медицинском обслуживании в здравнице на очень высоком уровне. Но условия жизни просто ужасные. Хотя, может быть, это субъективное мнение людей, привыкших к элитным мировым курортам? Сложно сказать, потому что, судя по количеству негативных отзывов, там не совсем все ладно. Обидно, что администрация много внимания уделяет медицинской стороне и совершенно забывает о бытовой составляющей.

Искусство строительства ледового дворца: NPR

Жители города Саранак-Лейк, штат Нью-Йорк, строят массивные дворцы изо льда с 1898 года. Это народное искусство требует большой осторожности и терпимости к сильным холодам.